Как часто мы слышим из уст людей: «Я не могу позволить себе чувствовать это, мне нестерпимо больно», или «Я христианин, я не могу смириться с несправедливостью, случившейся с этим человеком». Самым ярким примером является знаменитая фраза известного персонажа из романа Ф. М. Достоевского Ивана Карамазова, возвращающего «билет» Богу из-за страдания невинных людей: «а мне деточек жалко». Действительно, как быть, как реагировать на обиды и несправедливые поступки ближних, на жизненные обстоятельства, будь то болезнь и гибель ближнего, несправедливый суд или унижение невинного?
Излишняя чувствительность и правильное устройство сердца христианина
Когда мы говорим об аскетической практике, то часто представляем ее как очень сложный, почти недостижимый для мирского человека путь к совершенству. Часто современный человек под аскетикой понимает отказ от радостей обычной повседневной жизни, бегство от мира, его полное неприятие.
Но это не совсем так: многие святые отцы жили в миру, исполняя свою работу, не уходя от повседневных забот, не отвергая полностью мирские занятия. Например, святой Спиридон Тримифунтский занимался сельским трудом, был прост в общении и с ним легко было общаться. Известные отцы-каппадокийцы – св. Василий Великий, св. Григорий Нисский, св. Григорий Богослов – получив хорошее светское образование, имели много обязанностей в миру, выполняя различные поручения административного, хозяйственного характера. Но отличительная черта их пастырского служения состояла в том, что свои обязанности они понимали как служение ближним, соработничество с Богом. Всегда имея перед собой образ Спасителя, они не уклонялись в многопопечительность о мире сем, их не захватывала мирская суета: находясь в мире, они одновременно были над миром, сохраняя благоразумие и рассудительность ума, чистоту сердца, благородство своих поступков.
Иными словами, они обладали не только внешней, но и внутренней аскезой, которая помогала им действовать в мире сем плодотворно, принося пользу самому себе и своим близким. Спокойствие, ненавязчивость, тактичность – вот те свойства, которыми должна обладать душа христианина, при этом, не теряя радости, не впадая в состояние уныния, отчаяния, многозаботливости и тревоги, воздействующие на сердце деструктивно, разрушающие связь с Богом и вносящие в сердце смятение.
Однако для современного человека такое состояние душевного равновесия и покоя кажется чем-то несбыточным. Особенно это характерно для жителей больших мегаполисов: пребывать в постоянной суете, испытывать постоянное нервное напряжение, стремясь везде успеть, быть в курсе всех событий, знать обо всем и вся, не прослыв невеждой, уметь решать множество задач – иными словами, быть эффективным в работе, перспективным для начальства, интересным для друзей.
Все эти качества, конечно же, необходимы – никто не спорит о важности работы, общении с близкими, владении профессиональными навыками. Но, в отличие от святых отцов, которые также работали на износ в условиях еще более сложных и суровых, по сравнению с нашим временем, современный человек дома, на рабочем месте, с друзьями и родными постоянно испытывает тревогу и напряжение. Его жизнь – это постоянный стресс, причина этого стресса – переживания о том, что может случиться, если он не выполнит работу, не успеет на именины к товарищу, не сходит с сыном в зоопарк и т. д.
К этим мелким повседневным заботам прибавляются и крупные проблемы: заботясь о своих близких, карьере, деньгах современный человек желает как бы обезопасить себя от негатива, но на самом деле в этом негативе как бы застревает. Напряжение перерастает в тревожность, которая постепенно овладевает человеком настолько, что справиться с ней он уже не может. В этом положении он становится похож на персонажа чеховского рассказа «Человек в футляре», постоянно испытывающего страх: а как бы чего не вышло, если он сделает что-то не так.
Из-за этой постоянной, изматывающей тревоги, человек не может продуктивно работать, строить планы: ему все время кажется, что все его попытки окончатся неудачей, из чего делаются выводы, что он неудачник, его никто не любит, все его презирают и насмехаются над ним и вообще – он ничтожество, и жить в этом мире не стоит, ибо мир сей — юдоль страданий и несчастий. И, действительно, лишившись покоя, воспринимая любое событие близко к сердцу, человек изматывает себя настолько, что готов расстаться с жизнью.
В шаге до гордыни
Современная литература очень часто представляет таких людей как жертв обстоятельств. Но проблема в том, что даже в тепличных условиях такой человек найдет повод для тревоги. Сделал ошибку и ее заметил начальник – беда! Выписали штраф за нарушение правила дорожного движения – караул! Сын получил двойку на уроке – конец света! Излишняя ранимость бывает причиной болезни, но чаще всего – это следствие тепличных условий, в которых привык жить человек, неправильного воспитания в семье, коллективе, а, самое главное, – излишней зацикленности на себе, своем раздутом до гигантских размеров «Я», именуемых в аскетической практике гордыней, к которой прибавляется ропот на Бога и неверие.
Иногда кажется, что такая ранимость происходит из-за заботы о других, но в сердцевине ее кроется страх за себя. Высказал начальник недовольство за плохо выполненную работу – и якобы «ранимый» подчиненный замкнулся в себе, затаил обиду. Источник этой обиды – уязвленное самолюбие, которое нашептывает «жертве» мысль: «какие же вокруг плохие люди, они посмели тебя задеть». Толкнули случайно в трамвае – какой кошмар, куда катится весь этот мир! Закончились билеты в кассе прямо перед носом – ну вот, опять судьба обидела меня!
Во всех подобных размышлениях на первом месте находится эгоистическое «Я», которое всегда должно существовать на первом месте. Отсюда мельчайшая оплошность вырастает до размера катастрофы.
Конечно, в жизни бывают и тяжелые обстоятельства: потеря работы, смерть близкого, болезнь, пожар и прочие несчастья. И здесь, опять же, важна реакция на них, которая должна быть адекватной. Да, человек, в отличие от автомата-робота испытывает чувства. Мы плачем и смеемся, надеемся и разочаровываемся, испытываем страх и боль при негативных обстоятельствах. Но верующий человек воспринимает их себе на пользу – он учится быть более внимательным, ответственным, заботливым, но не впадая в крайность отчаяния, ропота и гнева, а принимая все перипетии как волю Бога, школу жизни – суровую, тяжелую, но вместе с тем, необходимую для воспитания ума и сердца, упражнения в доверии к Создателю. Об этом сказано в Писании:
«Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя. Никогда не даст Он поколебаться праведнику» (Пс.54:23).
Как отмечает святой Феофан Затворник,
«Грешник как бы неизбежно в непрестанных тревогах. Нет в нем силы, которая бы защитила его от их злого влияния. То страх, то радость, то тоска, то стыд, то огорчение, то зависть или другое что непрерывно мятут и уязвляют душу его. Жизнь грешника есть путь по колючим тернам, несмотря на внешнюю светлую обстановку»[1].
Ведь учат часто нас не радости, а именно беды, и кода испытываем боль утраты, то с нетерпением бежим в храм помолиться Богу, тогда как в радости, напротив, крайне редко посещаем церковь, поспешно молимся, автоматически, не прилагая сердца и ума. Об этом свидетельствует апостол Иаков:
«С великою радостью принимайте, братья мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение» (Иак.1:2–3).
Скорбное бесчувствие
Однако есть и обратная сторона гордыни – отсутствие сострадания к ближнему, воспитание в себе стоического чувства безразличия к страданию и боли другого человека, жестокость и бесчувствие, холодная рассудочность, презрение.
И здесь, опять же, вспоминается другой типаж романа Достоевского «Бесы» – Николай Ставрогин, который был настолько сильно зациклен на себе, что просто не испытывал эмоций к страданиям другого человека. Результатом этого скорбного бесчувствия стало самоубийство, которое, опять же, расценивалось данным персонажем как игра с судьбой, поскольку в Бога наш герой не верил, а верил в самого себя, считая себя «богом», в руках которого сосредоточены судьбы зависимых от него людей. По этой причине Ставрогин не боялся ни ада, ни загробной жизни, так как жизнь начиналась здесь на земле, и здесь же заканчивалась. Но если присмотреться внимательно к поступкам этого злодея, то все же данная беспечность, бесшабашность своим источником имела страх – страх будущей встречи со Своим Создателем, страх пробуждения любви и сострадания к Нему, который ненароком все же возникал в душе несчастного безумца.
Итак, для человеческих эмоций и поступков полезна мера, дающая возможность разумного уравновешенного действия в скорбях, тяжелых обстоятельствах, но также крайне важно и душевное переживание, умение сочувствовать и сострадать. Мерилом здесь является любовь и вера в Бога, о чем свидетельствует Феофан Затворник:
«Без чувств жить нельзя, но чувствам поддаваться незаконно. Надо освежать и умерять их рассуждением и давать им должное направление»[2].
[1] Феофан Затворник, свт. Начертание христианского нравоучения https://verapravoslavnaya.ru/?Sv_Feofan_Nachertanie_1
[2] Феофан Затворник, свт. Начертание христианского нравоучения https://verapravoslavnaya.ru/?Sv_Feofan_Nachertanie_1
