Просвещение Руси светом Христовым принято связывать с 988 годом, когда равноапостольный князь Владимир принял крещение в Корсуни. Однако фактически христианство пришло на русские земли задолго до того, как стало государственной религией. Вместе с ним появилось и богослужебное пение. Известно, что с 863 года в Киев вместе с торговыми караванами начали приезжать болгарские распевщики.
Крещение Руси
После официального принятия Православия великий князь Владимир тал активно созидать и обустраивать церкви, не забывая и о богослужебном пении – привёз с собой из Византии певцов славянского происхождения. К этому времени Болгария адаптировала византийское богослужебное пение на старославянский язык, бывший в то время разговорным, поэтому болгарская система пения была русичам ближе и понятнее, чем греческая.
В то же время, при его супруге, византийской царевне Анне, был создан греческий хор, получивший название «Царицын». Постепенно утвердилась традиция – в Десятинной церкви Киева пели два хора: один по-гречески, а другой, строящий напротив, – по-славянски.
Три направления
Первоначально русские певцы только учились пению по византийским, в основном, болгарским, образцам. О первых создателях древнерусского распева сохранилось немного сведений. Известно лишь, что это были монахи, обучавшиеся пению «из уст в уста». Постепенно на Руси возникло множество певческих школ: киевская, новгородская, ростовская, и уже летописи 11 века повествуют о «гораздых» певцах.
Со временем выделилось три направления:
- «провизантийское»;
- «прорусское»;
- «компромиссное».
К первому направлению принадлежала киевская знать и высшее византийское духовенство, прибывшее с православной миссией на Русь. Его сторонники не вносили никаких поправок и дополнений в византийскую манеру пения. По сути, это была «кальки» с греческих распевов.
Противоположной точки зрения придерживались сторонники русской старины: они предлагали использовать только тексты, которые «накладывали» на национальные мелодии.
Представители третьего течения – образованные люди, принадлежавшие к разным сословиям – купцы, духовенство, военные, имевшие контакты с Византией, воспринимали из греческого певческого искусства тексты, нотацию, осьмогласие, композиционные приёмы. В то же время ладо-интонационный фонд был заимствован из русской музыки.
Так, путём осмысления лучших образцов певческого искусства Византии и «привития» его на русскую почву появился знаменный столповой распев – основа основ русского богослужебного пения.
Понятие о знаменном распеве
Понятие «распев» – чисто русское. Это – не музыка, сопровождающая богослужение и не переложение церковного текста на музыку. В сущности, слова не пелись, а произносились нараспев.
Одной из важнейших основ столпового знаменного распева было строгое одноголосие, однако, это не означало, что исполнять песнопения мог только один человек. Напротив, главная особенность состояла в том, что все «едиными усты и единым сердцем» пели «единый глас». Одноголосный хор вёл и оканчивал песнопения обязательно только в унисон или октавами. Ритм песнопений был всецело подчинён ритму распеваемого текста.
«Поёт ли один человек, или много – голос словно исходит из одних уст», – писал о молитвенном пении свт. Иоанн Златоуст. Именно такая простая и целостная мелодия знаменного пения сосредоточивала ум и собирала его на молитве.
Запись знаменного пения
Для записи знаменного распева пользовались определённой системой знаков – «крюков», которые иначе именовались столповыми знамёнами. Каждый знак обозначал от одного до восьми звуков. При этом сообщалось точное понятие о высоте, продолжительности, окраске и силе звучания.
Начиная с 15 века в рукописях фиксируются названия этих знаков. При расшифровке становилось очевидно, что за каждым звуком стоял определённый образ. Например, «крюк» – самый распространённый знак, давший название всему пению, «параклит» (утешитель), с возглашения которого начиналось пение», «стапица» –знак речитации, когда слова не поются, а произносятся «говорком», «два в челну» изображал лодку (челн) и двух сидящих в ней людей и т. д.
Продолжительные участки распева обозначались особыми знаками – фитами. Распев фиты – это время духовного созерцания, когда человек мог сердцем воспринят содержание молитвы. Такое начертание называлось тайнозамкненным. Фиты, как и знаки, имели имена.
Кондакарное пение
Особое место в древнерусском богослужебном пении занимало кондакарное пение. Название поисходило от термина «кондак», переводимого с греческого языка как κοντάκι(ον) от κόνταξ , «палочка, жердь», имевшего первоначальное значение «пергаментный свиток с текстом песни, намотанный на палочку», поскольку древние тексты записывались на свитках.
В древней Византии кондак играл весьма важную роль. Это было многострофное развёрнутое сочинение – богословская поэма в звуках. Он занимал довольно много времени от богослужения. Кондакарным пением владели только искусные мастера: протопсалт – главный певчий – выходил на середину храма, восходил на диаконский амвон, и с него воспевал Христа, Божью Матерь или святых в сочинённом им самим кондаке. Кондакарное пение считалось элитным, и передавалось от мастера к мастеру.
Запись кондакарного пения несколько отличалась от записи знаменного распева – здесь присутствовали две строки, а также знаки, подчёркивавшие торжественность этого вида пения. Его точная расшифровка записи недоступна до сего дня.
Русские монахи-песнотворцы опирались на греческие книги – кондакари. Поскольку русское богослужение, в подражание Византии, тяготело к пышности и царственной роскоши, первые праздничные кондаки пели особым торжественным распевом. Расцвет кондакарного пения на Руси приходится на XI—XII века, но к XIV веку оно исчезло, вероятно, по причине упадка церковной жизни, связанного с татаро-монгольским нашествием.
Значение знаменного распева
Знаменный распев прошёл многовековую проверку – в сущности, все разновидности церковного пения происходят из него. Он – своеобразный индикатор духовной жизни. По мнению композитора Владимира Ивановича Мартынова, столповой распев представлял собой знамя (знак) умной Иисусовой молитвы – там, где пресекалась практика Иисусовой молитвы, исчезало и знаменное пение.
